Аудиокниги автора "Кригер Борис", страница 3

Книга представляет собой философское исследование одной из самых противоречивых идей XIX века — стремления соединить дух и материю, веру и разум, Восток и Запад. Через образ Елены Блаватской автор рассматривает теософию не как курьёз эзотерической истории, а как симптом эпохи, одержимой тоской по утраченной целостности. В основе книги — анализ мифа...

Эта книга — внимательный взгляд на тонкую грань между истинным откровением и соблазном. История Эмануэля Сведенборга раскрывается здесь не как курьёз богословия, а как трагедия человека, стремившегося к свету, но прошедшего мимо Креста. В ней — размышление о том, как легко спутать мистику с воображением, духовный опыт — с психологическим состоянием...

Эта книга может обидеть. Она лишена утешения. В ней нет веры ни в прогресс, ни в мудрость, ни в человечество как проект. Но именно в этом и заключается суть философии симулякров: сказать правду не как откровение, а как диагноз. Мы живём не в мире, а в представлении о нём. Мы мыслим не вещи, а их отражения. Мы чувствуем — потому что так нужно, а не ...

Книга разворачивает размышление о метафоре как о первичной форме мышления и когнитивной технологии, способной не просто выражать мысли, но менять сам способ восприятия. Отталкиваясь от теории Дональда Дэвидсона, отвергшего идею «второго смысла» в метафоре, автор переосмысляет её не как носителя скрытого содержания, а как активное событие внутри язы...

Эта книга представляет собой критическое исследование философии бессознательного Эдуарда фон Гартмана — одного из самых характерных и в то же время наименее понятых проектов спекулятивной мысли XIX века. Автор рассматривает, как из интуитивных построений Канта и Шопенгауэра выросла монументальная, но внутренне противоречивая система, в которой рито...

В мире, где искусственный интеллект видит всё, исчезает сама возможность скрыться. Преступление, каким бы незначительным или давно забытым оно ни было, больше не исчезает в тени — оно вычисляется, реконструируется и становится очевидным. Но когда раскрываются все преступления — что делать с миллионами виновных? Система, созданная для избранных случ...

Человечество вышло за пределы своей планеты — но оставило за собой тень старых законов, привычек, ошибок. Космос, манящий свободой и тишиной, становится новым полем борьбы за ресурсы, символы и власть. Кто имеет право говорить от имени Земли? Можно ли заключать договор с теми, кто мыслит иначе, или вовсе не мыслит? Что будет, если однажды человек з...

Представьте мир, в котором знания больше не делают человека умным. Мир, где все ответы уже есть — но никто больше не умеет задавать вопросы. Искусственный интеллект берёт на себя вычисления, аналитику, тексты, но отказывается — и не способен — задаваться вопросами за нас. Человечеству предстоит решить: раствориться в потоке готовых решений или зано...

Что означает быть человеком в эпоху перемен? Как рождается свобода мысли, и через какие сомнения прокладывает путь разум? Эта книга — путешествие сквозь столетия, от раннего гуманизма до философии Нового времени, от возвышенных гимнов Платону до строгих аксиом Спинозы, от политических дерзаний Макиавелли до рассудительной ясности Локка. Перед...

Эта книга — размышление и практическое руководство о том, как научиться видеть различие не как угрозу, а как источник понимания. В её центре — идея антигабитуса: способности выходить за пределы автоматических реакций, ментальных шаблонов, культурных сценариев, встроенных в нас с детства. Автор предлагает язык и инструменты, позволяющие осознанно ра...

Эта книга — размышление о весьма притягательной установке ума, которую называют агностицизмом. Она показывает его обаяние и слабости, его силу и уязвимость. Агностицизм здесь предстает не как отказ, а как особая форма честности: способность признать границы знания, не превращая их в догму; умение удерживать множественность смыслов, не подменяя их и...

История человечества представляется чередой исключительных личностей — героев, пророков, реформаторов, чья воля якобы движет цивилизацией. Томас Карлейль, вдохновитель этой традиции, утверждал, что именно «великие люди» создают ход истории. Но сегодня его идея делает неожиданный поворот.  Возможно, именно «великие люди» держат историю заложницей. К...